К вопросу о кофейнях и традициях в МГУ.

Часть I. Публицистическая.

Проходя недавно по «ул. Хохлова»[i], автор этой заметки с ностальгической грустью глянул в сторону бывшего гастронома (среди студентов - «стекляшка», «сельпо», «магазин») и поразился неприлично (и неприятно) яркой вывеске «КОФЕЙНЯ» на стене этого овеянного современной историей здания. Вывеска смотрелась столь же неуместно и нагло, как новенькие джипы и иномарки перед университетскими корпусами. Кофейню для студентов (и менее многочисленного преподавательского состава) открыли какие-то коммерсанты с благословения Ректора Садовничего.

Напомню, что сперва исчез гастроном, вместо него устроили Интернет-зал, а теперь еще, словно издеваясь, - кофейню! Заранее отвечу тем, кто сошлется на законы свободного рынка и не захочет увидеть руку администратора в этом действии: ТНП, особенно продукты, а особенно спиртное, приносят гораздо больше прибыли, чем интернет-залы; тому свидетельство - бум продуктовых магазинов и супермаркетов в Москве.

В старом гастрономе был постоянный спрос на продтовары, а также – всегдашняя очередь в отдел, где торговали алкоголем. Теперь же ярко освещенные витрины интернет-зала демонстрируют прохожим от силы 20%-ную загруженность посетителями.

Очевидно, мы имеем дело с ярким примером административного произвола, направленным против здравого смысла и желаний покупателей. В Ректорате циркулярно решили, что вместо продуктового магазина студентам, «преподам» и персоналу надо дать Интернет и кофе. Полагаю бессмысленным гадать, что произошло в мозгах «чиновников от науки», но отмечу непристойно бросающиеся в глаза признаки тенденции к обуржуазиванию Университета.

Эта мелкая, несчастная кофейня – одна из черт нового мещанского общества, которое триумфально ступает на смену старых страт и порядков. Вместо питья в парках и домашних посиделок на кухне – ночные клубы с бильярдом, музыкантами и официантками, вместо редких книг в библиотеках и «букинистах» – Интернет, вместо алкоголя – кофе. Вот и студентам МГУ предложили комфорт и здоровый образ жизни - к чему стремятся многие в высшей степени цивилизованные «общественные животные», но что едва ли когда было в почете у советской интеллигенции. 

«Где же теперь отмечать традиционные корпоративные праздники советского студента, - спросит он сам, - как то: получение стипендии, сдача экзамена (зачета, коллоквиума), случайная встреча трех хороших людей, начало весны, 1 сентября, Татьянин день? А дни рождения, когда пара-тройка бутылок приносится в Универ и распивается группой? А 8 марта – самый объединяющий праздник?»

Административное закрытие гастронома и открытие на его месте интернет-зала и кофейни – диверсия против духа Университета и традиций студенческой корпорации. Для советского студента был характерен примат знания и духа над материей. Отсюда и внешние признаки: свободная, простая одежда, презрение к деталям бюргерского дресс-кода, разнузданная музыка, обязательная книжка (читается кусками в свободное время, например, в ожидании автобуса или опаздывающего товарища), пиво и дешевые крепкие напитки, яркий «взгляд открытого сознания», означающий готовность к восприятию информации из интересующих отраслей науки и человеческой деятельности вообще.

Происходит подмена открытого, временами веселого и шуточного, а временами откровенного и серьезного общения популярной нынче «тусовкой», в которой люди, по сути дела, не обмениваются взглядами, а просто убивают свое время в мещанских шутках и развлечениях. Некоторые внешние признаки тусовки - Интернет, сотовые телефоны, кофе, кока-кола и другие разрекламированные безалкогольные напитки с примитивными названиями. Я подозреваю, что среди тем трёпа в кругах «современных» студентов, или «поколения Пи», - шмотки, новые возможности мобильников, автомобили, ночные клубы для «золотой молодежи». Короче, все то, что нисколько не может быть интересно интеллигентному, думающему человеку, для которого на первом плане стоит научное познание мира.

Кто выйдет в свет из стен Университета? Искатель, молодой ученый, энтузиаст-бессеребренник? Вряд ли. Скорее, обычный мещанин, отличающийся от миллионов других таких же только приближенностью к модной светской жизни и неглубокими знаниями, которые volens-nolens пришлось выучить. Очевидно, что жизненной целью такого лже-выпускника будет удовлетворение своих личных материальных потребностей, а не служение науке.

Часть II. Мемуарная.

Уместным будет кратко упомянуть о некоторых местных напитках и культуре питья на Историческом факультете (автор учился с 1993 по 1998 г., затем – аспирантура).

Ассортимент вино-водочного отдела гастронома включал водку завода «Кристалл» («Привет», «Лимонная», «Московская», «Пшеничная»), портвейн «Анапа» (0.7), молдавское крепленое вино «Изабелла» (тж. «Земфира»). Кроме того, продавалось пиво: «Клинское», которое тогда практически не рекламировалось и было куда вкуснее, чем сейчас, иногда дрянное «Жигулевское». У ценителей алкоголя большим уважением пользовалась «Лимонная» с неблестящей этикеткой (1994-95 гг.), которая приготовлялась из чистейшего питьевого спирта. Водки «Привет» и «Пшеничная» стоили немного дороже и считалась более качественными, однако по вкусу они не намного превосходили дешевую «Московскую», обладающую характерным едким букетом.

Самыми удивительными напитками отдела около 1998 года были настоящая молдавская «Изабелла» (18 об.) и не менее подлинная, но более доступная по цене «Анапа» (18 об.)[ii]. Автор этого текста на основе своего опыта (и отзывов приятелей) может засвидетельствовать, что при хорошей оборотистости «Изабелла» легко переносилась организмом и в небольших дозах (пол-бутылки «на нос») способствовала хорошему сну и гарантировала ясность головы после него. Конечно, встречались и опасные напитки, как, например, «Винный напиток «Оригинальный» (“Original”) в 20 об., – любимое пойло лиц БОМЖ в Москве – но они же играли свою роль как характерный атрибут советской торговли, да «и на то щука в реке, чтобы карась не дремал».  

Перейдем от «советского» вино-водочного отдела гастронома напротив, где у окон предприимчивые выходцы с Северного Кавказа (или Закавказья) организовали свой альтернативный прилавок, который предлагал более обширный ассортимент напитков (еще, кажется, орешков и шоколадок). Поддельные вина (в т.ч. кагоры), дешевые портвейны (хочу вспомнить добрым словом белый «Прометеус», превосходства которого начинаешь понимать только к концу бутылки, а также относительно недавно появившиеся Шереметьевские портвейны, которые все разливаются из одной бочки, но зато ими не отравишься), настоящая (редко – паленая) водка разных производителей, очаковские сидр[iii] и джин-тоник (редкая гадость, очень популярная у грубых натур), пиво в больших бутылях (в частности, недорогие Очаковское по 2,25 л.[iv] и «Афанасий» 1,5 л. светлое). По большим праздникам студенты позволяли себе бутылочку красного портвейна Массандра Правобережный (0.7, 16 об.) по умеренной цене.

Огромная, еще недавно свободная от автомобилей территория МГУ изобиловала прекрасными зелеными местами для распития «водяры», «портвена» и пива. Напротив I Гума излюбленными местами были: а) «бетонные плиты», от Вечного огня 10-15 шагов в сторону «Восьмерки» (столовой № 8), б) «номер первый», лавочка, спрятанная за кустарником и деревьями напротив главного входа через скверик, рядом с ангаром (продвижение этого места в сторону обсерваторий сдерживалось забором из металлической сетки). Естественно, оба места были прекрасно знакомы 6-му отделению милиции, патруль которого после 15.00 едва ли не каждый день проверял их на наличие пьющих студентов.

Можно, кстати, порекомендовать перелить водку в обшарпанную гнутую пластиковую бутыль 0,5-1.0 л. и при приближении милиции незаметно отбросить (или откатить) ее подальше, оставив перед собой только запивку.

При распитии легких напитков большие компании (обычно, группы после зачетов) выбирали сквер перед I Гумом, уставшие рассаживались на бордюрчик бассейна. К пьющим пиво обычно претензий не было, а бутылочка-другая вина (иногда – водки) расходилась моментально, до приезда милицейской машины. Надо отметить, что даже зимой народ с удовольствием и молодым задором пил любые напитки на улице, несмотря на температуру.[v]

Тем, кто имел резоны особо опасаться Отделения из-за предыдущих сложностей с Деканатом, мог (и может сейчас) перейти на другую сторону проспекта Вернадского и расположиться у фонтанчика перед Детским музыкальным театром – милиции там никогда не было и нет.

Особенно хорошо это место весной и осенью: 1 сентября 1994 года даже запустили воду и празднующие студенты смогли слегка искупаться. Представьте картину: из театра после скучного спектакля выливаются толпы детей, а тут для них  - красочное запоминающееся представление: пьяные студенты и студентки плещутся в фонтане, орут песни, по воде плывут женские порванные колготки, одна из барышень купается в прелестном неглиже.

Про обширную территорию вокруг цирка я вообще ничего не буду говорить – это и так всем известно – разве что порекомендую бордюрчик (приступочку) аккурат напротив Гума, слева от ближайшего к нам входа. За бордюром – въезд в подземный гараж цирка, дальше – вечная стройка. Что удивительно, хотя сидящие на бордюре и заметны с Вернадского, интереса к ним милиции ни разу не отмечалось.

И все же зимой лучше пить в помещении. Кратко упомяну о холле II этажа над Малым сачком, где всегда пили и почти всегда попадали в милицию, о поточных и обычных аудиториях[vi]. Очень удобен закуток за женским туалетом на II этаже около отделения Сбербанка, но и он в свое время стал известен работникам «шестерки».

Конечно, были случаи, когда распивали прямо в буфете «у тети Маши» на 5 этаже, держа бутылки под столом в сумке. Однако это не так комфортно и душевно: Деканат, преподаватели, шумные братья - и сестры-студенты…

Негласными правилами разрешалось питье пива за столиками (2 шт. плюс «подоконники» вокруг двух колонн) в самом гастрономе, а в теплое время года большие группы студентов нежились с пивком под солнышком у Манежа и рядом с входом в гастроном, вокруг зеленого вентиляционного выхода, на который можно было поставить бутылки.[vii]

Из более спокойных мест можно посоветовать ступеньки 2-этажного желтого здания за I Гумом, примерно напротив «читалки», и абсолютно свободную от милиции территорию обсерватории (проход справа за «Восьмой столовой» через калитку, сквозь или через забор).

Часть III. Апологетическая.

Эта несколько нелепая, простодушная и крикливая заметка написалась спонтанно сразу после обнаружения “КОФЕЙНИ” в бывшем гастрономе. Она не имела каких-либо, упаси Господи, дидактических целей, но родилась в течение двух дней как “вопль души”. Надеюсь, она вызовет понимание у читающей и отклик - у пишущей аудитории.

Белозёров И.В.